Старший сержант артиллерии Николай Сиротинин родился в Орле в 1921 году. Работал на заводе «Текмаш». Как положено, после своего восемнадцатилетия Коля отправился отдавать долг родине. Не успел юноша отслужить и года, как началась война.
В первые же дни сражений Николай был ранен при немецком авианалете. Правда, тогда ему повезло, ранение оказалось легким и уже через несколько дней его направили на фронт наводчиком орудия в состав 55 стрелкового полка 6 стрелковой дивизии в район белорусского города Кричева.
17 июля 1941 года к Кричеву прорывалась 4-я танковая дивизия Хайнца Гудериана. Бои были страшные. Войска Красной армии к тому времени уже оставили город и вынуждены были отступать за реку Сож.
Коля Сиротинин – совсем мальчишка, невысокий, тихий, щупленький. Ему тогда только-только исполнилось 19 лет. Он сам вызвался добровольцем для прикрытия отступления полка. Коля занял позицию на холме прямо на колхозном поле. Пушка тонула в высокой ржи, зато ему хорошо видны были шоссе и мост через болотистую речушку Добрость.
“Под Кричевым мы отступали последними”, – из воспоминаний участника боев 1941 года в Белоруссии, Героя Советского Союза полковника Мандрыкина. – “Позади остался только молодой артиллерист, который обещал прикрыть наш отход. Фамилии его не помню. Когда головной немецкий танк из дивизии генерала Гудериана выехал на мост, Николай первым же выстрелом его подбил.
Вторым снарядом поджег бронетранспортер, замыкавший колонну. Танки остановились. Немцы оказались в западне, поскольку свернуть с моста они не могли – вокруг болотистая местность и двигаться вперед тоже – по ним велся прицельный огонь. Николай подбивал танк за танком.
Почти два часа этого странного боя немцы не могли понять, где окопалась русская батарея. То, что их подстреливает всего один молоденький паренек в голову и прийти не могло. Сквозь черный дым, окутавший колонну, немцы стреляли наугад, пытаясь попасть по советскому орудию. Несколько машин сползли с шоссе и тут же увязли в трясине. Вторая немецкая танковая дивизия, которая шла сзади остановилась…. Отступавшие советские пехотинцы, наблюдавшие бой со стороны также были уверены, что сражается с немцами целая артиллерийская батарея”. – “Ох, молодцы артиллеристы! Вот не подвели ребята!” – ликовали они. И только спустя несколько дней до роты дошел слух, что уничтожил колонну немецких танков всего один человек.
Когда кончились снаряды, Сиротинин отстреливался из карабина. В этой смертельной схватке он погиб.
Вот что вспоминают о его гибли местные жители. – «Мы слышали стрельбу и видели горящие на шоссе танки. Потом по деревенской улице промчались немецкие мотоциклисты – автоматчики. Они окружили артиллериста. Пушечные залпы смолкли и тут же стали раздаваться автоматные очереди и взрывы гранат. Этот артиллерист дрался уже безоружным, потому что у него закончились патроны. Убили его выстрелом из парабеллума в упор, в лицо. Распластавшись, лежал он около своей пушки. Ее щит был изрешечен осколками, лафет залит кровью. Стало ясно, что ранило его еще в начале боя, и он стрелял, истекая кровью. Около пушки толпились немцы. Каждый хотел посмотреть на этого человека…»
В этом бою старший сержант артиллерии Николай Сиротинин уничтожил 11 танков, 7 бронемашин, 57 солдат и офицеров противника. Фашисты были поражены мужеством советского солдата и похоронили его с почестями.
“Полковник перед могилой говорил, что если бы немцы дрались так, как этот русский, мы завоевали бы весь мир”, – записал в своем дневнике обер лейтенант Хенфельд. – “Три раза стреляли из винтовок. Все-таки он русский, нужно ли такое преклонение…”?
Так под городом Кричев в июльский вечер 41-го появился овеянный легендой одинокий могильный холмик. Местные жители положили на него пробитую пулями каску Николая и оберегали могилу солдата даже во время немецкой оккупации.
После боя в гимнастерке погибшего воина нашли записку, в которой было написано его имя и место жительства. Немцы зачитали ее содержание перед местными жителями, которых согнали смотреть на похороны героя.
“Во второй половине дня немцы собрались у места, где стояла пушка. Туда же заставили прийти и нас, местных жителей”, – вспоминает местная учительница Ольга Борисовна Вебрижская. – “Мне, как знающей немецкий язык, главный немец с орденами приказал переводить. Он сказал, что так должен солдат защищать свою родину – фатерлянд.
Потом из кармана гимнастерки нашего убитого солдата достали медальон с запиской, кто да откуда. Главный немец сказал мне: «Возьми и напиши родным. Пусть мать знает, каким героем был её сын и как он погиб». Собственно по этим воспоминаниям простых людей после того, как закончилась война, и удалось восстановить имя героя – орловца Николая Сиротинина”.
Вы, павшие герои, дали право нам – потомкам Вашим, с гордостью произносит слова: Я – русский, я непобедим!