Биография
Дмитрий Спиридонович Бисти (1925-1990) родился в черноморском городе Севастополе. Предки его принадлежали к древнему греческому роду, ведущему свои корни с острова Андрос, расположенного в центре Эгейского моря, неподалеку от Аттики.
Маленький Митя обожал жаркую крымскую природу, купаться в море, лазать по острым приморским скалам, есть сочные южные фрукты. Все его сверстники чем-нибудь увлекались – кто занимался спортом, кто учил языки, кто клеил модели самолетов. Митя же любил рисовать. Родители мальчика отдали его в студию юных художников при Севастопольском дворце пионеров. Там будущий мастер сразу стал одним из лучших учеников – с таким рвением он взялся за любимое искусство.
Война пришла, когда Дмитрию было семнадцать. Он был слишком юн, чтобы идти на фронт (хотя и рвался туда добровольцем), поэтому его направили в тыл, на военный завод. Когда все взрослое мужское население сражалось с врагом на фронте, на предприятиях, снабжавших войска оружием и боеприпасами, работали буквально на износ остальные советские граждане – старики, женщины, дети и подростки.
«Именно в эти годы понял, что обязательно буду художником», – говорил Бисти о времени своей работы на заводе. Закончилась война, и можно было подумать о получении высшего образования. Из всех художественных вузов он выбрал Московский полиграфический институт. «Мне захотелось делать книги, хотя в то время я и понятия не имел, как они делаются» – так он объяснял впоследствии свое решение.
Одним из преподавателей в то время был известный художник, гравер и иллюстратор А.Д.Гончаров. Вскоре Бисти стал лучшим его учеником. Именно под влиянием его творчества Дмитрий Спиридонович полюбил гравюру на дереве – ксилографию – это многотрудное, кропотливое, но необычайно экспрессивное искусство. «Главное, чему он учил нас, студентов, – это умение мыслить. Мыслить общественно-политическими категориями, художественными образами, обладать мышлением пластическим»… – говорил Бисти о Гончарове.
После окончания института он стал брать заказы в разных издательствах. В основном это были работы по книжному оформлению. В то время оформление книг не отличалось большим разнообразием из-за того, что деятельность художника-оформителя была ограничена узкими жесткими рамками разнообразных ГОСТов и требований. Иллюстрациями занимались отдельные художники-иллюстраторы.
Становилось все более ясно, что книга требует серьезных перемен в сторону большего разнообразия и цельности оформления. В середине пятидесятых годов, после крупного технологического переворота в отечественной полиграфии (появление ротационных машин, офсетной печати), изменяется подход как к оформлению, так и иллюстрации книги.
Одна из первых его книг с гравюрными иллюстрациями – «Жажда жизни» И.Стоуна (1961) – буквально сделала его знаменитым. Не особо примечательный биографический роман о Ван Гоге неожиданно превратился в довольно популярную книгу. Во многом причиной тому были именно иллюстрации Бисти. Кто мог подумать, что в статичной, глубокомысленной, серьезной технике деревянной гравюры можно воплотить столько же энергии и выразительности, сколько и в живописном мазке постимпрессиониста! За художником с тех пор прочно утвердилось звание «ксилографа-живописца».
В 1967 году на Бисти, как было принято говорить тогда, возложили ответственную задачу. Готовилось празднование 50-летия Октябрьской революции, и к этой дате ему заказали оформить поэму В.Маяковского «Владимир Ильич Ленин». Работать над подарочным изданием к такой важной в те годы дате было действительно очень ответственным делом. До Бисти художники, работавшие над этой книгой, либо подражали стилю «Окон РОСТа» самого Маяковского, либо создавали реалистически-лиричное бытописание жизни вождя в духе популярных в то время сборников рассказов о Ленине.
Он же решил взглянуть на поэму с точки зрения человека уже новой эпохи, новой культуры, новых традиций. В его трактовке есть много от плаката – но ведь именно так привыкли видеть важнейшие исторические события советские граждане 40 – 60-х годов. Совмещение плакатных изображений, плакатной типографики с книжным макетом и техникой гравюры на дереве породило своеобразную «гремучую смесь», оказавшуюся, как ни странно, во многом очень близкой конструктивистским книгам 20-х годов (и, в частности, изданиям произведений Маяковского). Важным достоинством оформления этой поэмы было то, что художник, работая над такой «конъюнктурной» темой, смог избежать и привычных штампов, и официозной слащавости.
«Я ненавижу фашизм», – часто повторял Дмитрий Спиридонович. Эту ненависть ко всему, что мешает человеку жить и радоваться жизни, что убивает его, лишает всего, что ему дорого, наконец, хочет отобрать у него само звание человека, – эту ненависть Бисти хранил в своем сердце всю жизнь. Дмитрий Спиридонович всегда считал, что каждый художник обязан в творчестве выражать свои взгляды и принципы. Поэтому он всегда с особой страстью и экспрессией оформлял книги, посвященные теме Великой Отечественной войны: такие, как, например, «Суд памяти» Е.Исаева (1964, 1972) и «Сажайте розы в проклятую землю» Э.Вевериса (1978). Здесь образы фашизма становятся почти символами, метафорами бесчеловечного зла и ужаса. Близка к этим книгам по теме и работа по художественному оформлению пьесы Б.Брехта «Матушка Кураж» (1965).
Важным этапом творчества было оформление произведений известного японского писателя XX века Акутагавы Рюноскэ. Иллюстрируя новеллу «В стране водяных» (1962, 1970), рассказывающую о странном и нелепом подводном мире японских водяных (капп), художник буквально заселяет страницы книги смешными и необычными фигурками этих существ, все время суетящихся, куда-то спешащих, что-то вытворяющих. Бисти, не знакомый с японским фольклором, выдумал образ капп из головы, впоследствии же выяснилось, что японцы приблизительно так их и изображают. Здесь, безусловно, проявилась острая художественная интуиция иллюстратора.
Дмитрий Спиридонович всегда считал, что художник должен быть «соавтором» писателя – в чем-то следовать его замыслу, в чем-то дополнять его, в чем-то не соглашаться с ним. Иллюстратор, замечал он, должен всегда предлагать свою версию, свою трактовку сказанного автором книги. Эту свою позицию художник очень ярко выразил в оформлении «Песни о Роланде» (1976).
Самой главной работой всего творчества Бисти, наверное, можно считать оформление произведений великого древнегреческого поэта Гомера. Здесь художник также дает свою неожиданную трактовку произведения. Все мы привыкли видеть героев Гомера благородными героями и воителями, похожими на исполненные спокойствия и благородства скульптуры эпохи классической античности. Бисти же более исторически точен; его иллюстрации идут от искусства греческой архаики, когда и создавался бессмертный эпос великого поэта. Но художник старается следовать не только исторической правде, но и, в первую очередь, правде литературной. Он смело отбрасывает все, что мы знаем о великих демократических Афинах, которые таковыми еще не были во времена Гомера, срывает привычный полог монотонного гекзаметра – и мы оказываемся лицом к лицу с картинами буйных страстей, кровавых побоищ, убийств, ярости и предательства.
Одной из последних работ мастера было оформление великого эпоса средневековой русской литературы – «Слова о полку Игореве». Здесь Бисти, в отличие от своих иллюстраций к Гомеру и «Песни о Роланде», напротив, спокоен и величествен. В этом тоже проявляется позиция художника – его патриотизм. Он убежден, что древнерусские воины, сражавшиеся за нашу страну, гораздо более достойны титула героев, чем древнегреческие пираты, напавшие на торговый город, или средневековые князьки, делящие огромные, пустые, не освоенные ими пространства. Но не только ратники и воеводы, по мнению Бисти, заслуживают почитания. Он возводит в ранг героев и русских женщин, жен, сестер и матерей славных воителей, которые благословляли их на битву и оплакивали их гибель. Половцев Бисти почти не изображает. Только один раз он рисует огромное войско, черное, конное, ощетинившееся копьями, грозно надвигающееся на Русь (так наши предки его и называли – «тьма»).
В других же местах художник, подобно и самому автору поэмы, пользуется иносказаниями. «Слово о полку Иго-реве» вообще знаменито своими метафорами и символами, и это качество эпоса очень хорошо подходит к стилистике мастера. То тут, то там, на полях, просто на белых полосах или внутри больших композиций, мы видим ожившие метафорические выражения «Слова». Птицы, звери, солнца, тучи, стрелы, огонь. Черный половец-волк скачет на волке (именно с этим лютым зверем автор «Слова» сравнивал степняков). И, как образ света и надежды, стоит посреди сражений и горя маленькая церковь Покрова на Перли. Это – единственная историческая вольность во всем творчестве Бисти. Всегда отвергавший легкомысленный подход к истории и культуре изображаемого времени, мастер и в иллюстрациях к «Слову» придерживается того же принципа.
Столь, увы, частый в оформлении книг о Древней Руси стиль «славянского китча», когда художники, пытаясь изобразить «что-то русское», намешивают нечто странное из культур самых разных эпох и народов, а то и вовсе придумывают все из головы, для Дмитрия Спиридоновича неприемлем. Но все же в иллюстрациях к «Слову» он изображает церковь Покрова на Нерли с большой луковичной главой – как она стала выглядеть гораздо позднее. Однако такой мы привыкли ее видеть, и Бисти идет здесь на допущение, потому что церковь эта для него – образ Езневременной, ведь она – символ России.
Награды
Творчество Дмитрия Спиридоновича Бисти по заслугам высоко оценено у нас в стране и за рубежом. Он был избран действительным членом и вице-президентом Академии художеств (1988), удостоен Государственной премии (1978), премии Иоганна Гутенберга (1985), звания народного художника Российской Федерации (1984), многих других званий и наград. Будем же благодарны и справедливы до конца и не забудем имя этого замечательного мастера книжного искусства.
